Сегодня группа депутатов из всех четырех фракций Госдумы, как и обещал накануне “Ъ”, внесет пакет законопроектов, усиливающий антитеррористический инструментарий правоохранительных органов и спецслужб. Помимо традиционного увеличения сроков вплоть до пожизненного по антитеррористическим статьям Уголовного кодекса (УК), думцы предлагают наказывать за дестабилизацию работы органов власти и за насильственный захват власти, как за терроризм. Особой мерой противодействия станет контроль за денежными потоками в системе электронных платежей, в том числе в интернете.



Неперсонифицированные платежные средства, такие как «Яндекс-кошелек» или предоплаченные пластиковые карты, предлагается подвести под сокращение объемов анонимных перечислений. Перечисления через границу (трансграничные) фактически будут запрещены (до сих пор этот запрет был зафиксирован лишь в отношении банковских и почтовых переводов). А внутри страны на них будут введены более жесткие лимиты — 15 тыс. руб. вместо 40 тыс. руб. в месяц, при этом не более 1 тыс. руб. в течение рабочего дня.

Наши герои: глава думского комитета по безопасности единоросс Ирина Яровая (до избрания депутатом — работник прокуратуры), коммунист Олег Денисенко (бывший боец группы «Альфа»), член ЛДПР Андрей Луговой (экс-сотрудник ФСБ) и справоросс Леонид Левин (специалист по пиару). Проекты разрабатывались в режиме плотных консультаций с силовыми ведомствами, пояснила “Ъ” Ирина Яровая. По ее словам, законопроекты предлагают существенные новации, касающиеся тех сфер, которые так или иначе могут быть использованы в преступных целях, в том числе террористических. Это поправки к УК и КоАП, к действующим законам «О связи», «О противодействии легализации и отмываю доходов, полученных преступным путем», «О национальной платежной системе», «О ФСБ», «О противодействии терроризму» и др.

Итого. Под предлогом борьбы с терроризмом, серьезно ударят по фрилансу и электронной торговле.

И что это получается? Что заказчик из России, если нанимает фрилансера, должен у него будет паспорт спрашивать, чтобы случайно не перевести ему вебманей за границу? Я думал только у нас депутаты без мозгов, а оно и в России тоже.

Ограничения касаются российских пользователей э-денег. По большому счёту, анонимность в широком смысле это зло и мир всячески будет ставить анонимность вне закона. Это надо принять как данность.

Анонимность в микро-платежах останется, но это реально должны быть микроплатежи, как оплата поездки в метро, чашка кофе и т.д. Размер электронного кошелька в тысячу долларов это явный перебор.

Лёня Бершидский вступился за анонимные электроденьги

Всякий раз, как появляется очередной репрессивный законопроект или чиновники объявляют о намерении жестко и бессмысленно что-нибудь «отрегулировать», всплывает конспирологическая теория: кто-то решил сыграть на бирже на понижение. Владимир Путин, мол, в 2008 году шортил «Мечел» перед тем, как пригрозил «послать доктора» к владельцу компании Игорю Зюзину, не явившемуся на важное для тогдашнего премьера совещание. Банально до того, что даже скучно обсуждать.

Однако законопроекту об ограничении электронных платежей, который внесли в Госдуму шесть депутатов, в том числе одиозные Андрей Луговой и Ирина Яровая, трудно найти другое объяснение.

Обсуждать законопроект с позиций здравого смысла непросто.

Ради борьбы с террористами и отмыванием денег предлагается фактически запретить «неперсонализированные» электронные кошельки, то есть такие, владельцы которых не прошли процедуру идентификации – не предъявили лично паспорт оператору системы. Яровая, Луговой и другие предлагают ограничить платежи с таких кошельков 1000 рублей в день и 15 000 рублей в месяц. Правда, и сейчас эти платежи ограничены 40 000 рублей в месяц; едва ли разница между 15 000 и 40 000 критична для террористов и отмывателей. Кроме того, все «анонимные» плательщики так или иначе идентифицированы: у операторов есть как минимум номера мобильных телефонов, к которым привязаны кошельки. А значит, транзакции этих «анонимов» гораздо легче отследить, чем любые операции с наличными.

Прочие меры — запрет на переводы денег на принадлежащие физлицам
«неидентифицированные» кошельки, запрет на трансграничные переводы с использованием таких средств — тоже кажутся нелепыми, если вспомнить о существовании такого неудобного, но исключительно анонимного платежного средства, как старый добрый нал.

Усложнение электронных платежей приведет, естественно, к росту операций с наличностью. Регуляторы по всему миру, между тем, руководствуются прямо противоположной логикой — стремятся снизить долю наличного оборота. У нас тоже: с такими инициативами выступали и Минфин, и Минэкономразвития.

России есть к чему стремиться. По данным MasterCard, в России 31% платежей совершается в безналичной форме. Как в Индонезии. А в Соединенных Штатах, например, 80% платежей — безналичные. Торговцы марихуаной из Колорадо, чей бизнес в этом году стал легальным, борются за право принимать пластиковые карты, преодолевая нежелание платежных систем проводить платежи за травку: клиенты просто не носят с собой купюр. В Бельгии и вовсе 7% расчетов проводится наличными.

Между тем в своем законопроекте Луговой, Яровая и прочие требуют специального контроля за всеми электронными переводами свыше 100 000 рублей, вне зависимости от «анонимности» участников транзакции.

Поскольку предложения депутатов — особенно последнее — явно направлены на то, чтобы увеличить наличный оборот, они, скорее всего, не понравятся правительству и, вероятно, не пройдут. Но эффект они уже возымели. ADR компании Qiwi, бизнес которой связан с электронными кошельками и виртуальными платежными картами, открываемыми без предъявления паспорта, рухнули 15 января на 17%.

Нечто подобное другие депутаты, Наталья Бурыкина и Анатолий Аксаков, а с ними сенатор Николай Журавлев, проделали в ноябре прошлого года с банком Олега Тинькова, ТКС. Они предложили поправки к закону «О потребительском кредитовании», из которых следовало, что кредитную карту можно будет получить только в подразделении банка — а не по почте и не с курьером. К концу того же дня — 15 ноября 2013 года, когда информация о поправках широко распространилась, Аксаков рассказал, что в законопроект вкралась ошибка: во фразе «банковская карта должна быть передана заемщику в месте нахождения кредитора (его структурного подразделения) способом, позволяющим однозначно установить, что карта была получена заемщиком лично либо его представителем, имеющим на это право» перед словом «способом» был пропущен союз «или».

Но было уже поздно. Акции TCS Group на Лондонской фондовой бирже 15 ноября рухнули на 26% и с тех пор так и не достигли уровня 14 ноября. Не будем обсуждать справедливую цену на акции ТКС, — какова бы она ни была, очевидно, что на фокусе с пропущенным союзом можно было неплохо заработать, «зашортив» заранее акции банка.

История с нелепым законопроектом об ограничении электронных переводов отличается от этой в деталях, но не по сути.

В обоих случаях депутаты предложили нелепую, лишенную логики драконовскую меру и таким образом обрушили акции конкретной компании. Теоретически игрок, который заранее знал о готовящихся предложениях, мог заработать десятки миллионов долларов и на падении TCS, и на провале Qiwi.

Если бы в России был орган вроде американской Комиссии по ценным бумагам и биржам, способный расследовать случаи инсайдерской торговли, все вышесказанное я попросил бы считать заявлением встревоженного гражданина в этот самый орган. Но у нас его нет. Мы никогда не узнаем, был ли кто-нибудь вознагражден за пропуск злосчастного союза и какой на самом деле была мотивация инициаторов «антиплатежного» законопроекта. Такие вопросы могли бы возникнуть у американских и британских финансовых властей — ведь рухнувшие акции торгуются вне России. Но вряд ли и они смогли бы что-либо выяснить без помощи московских коллег. А эта помощь, можно утверждать с полной уверенностью, никогда не будет оказана. Там же, в Британиях да Америках, враги, очернители России!

Так что ждем новых интересных законопроектов, направленных против отдельных публичных компаний. Кто следующий?

Просмотр ссылок доступен только зарегистрированным пользователям